На Новой сцене Александринского
театра в Санкт-Петербурге 26 мая выбрали и назвали автора романа-победителя
литературной премии «Национальный бестселлер — 2018». Им стал роман писателя из
Екатеринбурга Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него». Москва: АСТ,
Редакция Елены Шубиной, 2018.
За звание национального
бестселлера боролись следующие произведения:
-
«Дорогая, я дома» Дмитрия Петровского;
-
«Посмотри на него» Анны Старобинец;
- «Была
бы дочь Анастасия» Василия Аксенова;
-
«Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова;
- «Сука»
Марии Лабыч.
Алексей
Сальников родился в 1978 году в Тарту (Эстония). С 1984 года живёт на Урале:
сначала в посёлке Горноуральский Свердловской
области, затем в Нижнем Тагиле. Публиковался в «Литературной газете»,
журналах «Уральская
новь», «Воздух», «Урал», альманахе «Вавилон»,
выпусках антологии «Современная уральская поэзия». Окончил 2 курса сельскохозяйственной
академии, проучился один семестр у Юрия Казарина на
факультете литературного творчества Уральского университета. Ученик писателя
и педагога Евгения
Туренко. С 2005 года живёт в Екатеринбурге.
Всероссийскую
известность получил с выходом романа «Петровы в гриппе и вокруг него», удостоенного
первоначально приза критического жюри литературной премии НОС, а в 2018-м году главного приза премии
"Национальный бестселлер".
Романом
екатеринбуржца Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него»
восхищены критики. Они обыгрывают название («Москва заболела новым романом»,
«Болезнь нашего времени») и не скупятся на эпитеты: самый
неожиданный роман года, самый обсуждаемый русский роман последнего времени.
Алексей
Сальников живёт в Екатеринбурге более 10
лет. Живет на Эльмаше, ездит домой на 14-м трамвае и ведет
страницу в «Фейсбуке» под чужим именем, которое просит
не раскрывать — не хочет наплыва «друзей», которых он даже
никогда не видел.
Найти его
роман в книжном тоже непросто, продавцы отвечают: «Сегодня последний
экземпляр купили. В ближайших магазинах тоже уже нет».
У
писателя берут наперебой интервью корреспонденты различных изданий: бумажных и
электронных. В данной публикации приводится интервью интернет-издания
"Моменты".
— Вы переехали
в Екатеринбург из Нижнего Тагила в 2005-м. Почему?
— А сын должен был пойти
в школу-интернат для слепых и слабовидящих детей в Верхней
Пышме. Мы решили жить здесь, чтобы он мог каждый день быть дома,
потому что в интернате все равно скучновато.
— До «Петровых
в гриппе и вокруг него» вы были больше известны как поэт. Как
перешли на прозу?
— На самом деле
я с нее начинал. Еще когда жил в Горноуральске,
мы с другом писали какие-то прозаические штучки. Закончили две
большие вещи — сейчас они, наверно, страшными покажутся. Стихи у меня
как-то лучше пошли: я познакомился с Евгением Владимировичем Туренко
(нижнетагильский поэт, педагог — прим.), он хорошо настроил
на стихосложение, преподав буквально один урок. Я как-то принес ему
стишки и хотел убрать одну строчку, она казалась мне абсурдной.
Но он сказал: «Ну и что?». Вот тут у меня
в голове что-то переключилось и пошли совершенно другие стихи.
— Это такой сай-фай, как бы
научная фантастика. Почему-то мне внезапно захотелось написать какую-то
совершенно дикую историю, без всяких литературных заморочек. До этого
я прочитал трилогию Фейхтвангера об Иосифе Флавии и после
русской прозы был удивлен тем, что можно просто взять обычную историю
и рассказать ее от начала до конца. Мне захотелось сделать
также.
— Про «Петровых…»
вы говорили, что у вас появился замысел этого романа…
— Да, он пылился-пылился, пока
не сложился. Я вглядывался в этих героев семь лет, не знал,
что с ними делать. Потом что-то щелкнуло и в итоге он был
написан буквально за два месяца. Это выглядит как навязчивая идея.
Есть же множество каких-то замыслов в голове и вот один становится
наиболее навязчивым, от него просто таким образом хочется отвязаться.
— Вы сейчас
работаете над новым романом?
— Да.
— Расскажете
о нем?
— Нет. Видите, в чем дело,
когда рассказываешь о нем, он кажется уже написанным, из-за этого его
уже не хочется писать. Могу сказать, что это будет что-то семейное.
— А говорят,
что о своей цели нужно сказать вслух, тогда ее будет легче достичь.
— Это к литературе, видимо,
не относится.
— Вы наверняка
заметили, что к вам после шорт-листа «Национального бестселлера» пришла
известность. Когда это произошло?
— Да я бы не сказал
на самом деле, что она пришла. И, слава богу, я под чужим именем
нахожусь в «Фейсбуке». Представляю, какой наплыв друзей был, если бы
там было реальное имя.
— А вам бы
не хотелось этого?
— Нет.
— Почему?
— Это забудется, а друзья,
которых я не знаю в лицо, останутся. Будет не очень ловко.
— Про вас Галина
Юзефович писала: «Сальников в любое типовое словосочетание, в самое
проходное и неважное предложение ухитряется воткнуть совершенно не то слово,
которое ожидает читатель». Вы же наверняка это делали специально?
— Да, конечно. Есть же
определенная эстетическая потребность в поиске слова. В принципе
способ изложения «Петровых…» близок к моему собственному нарративу.
Я туда впихнул свой способ речи — своеобразный, косноязычный.
— Когда читаешь
роман "Петровы в гриппе...", часто просто улыбаешься от того,
как здорово он написан.
— Я сам, когда писал,
улыбнулся, по-моему, три раза. Первый — где Петрова смотрит дневник сына.
Потом, когда Петров видит девочку и ему становится неловко, будто это
он поделился с ней вчера своими этнографическими наблюдениями.
И еще что-то третье — я все время забываю. А потом
оказалось, что забавная книга получилась. Есть даже определенная зависть
к самому себе, который это написал.
— А вы слышали
про «синдром самозванца»?
— Нет, что это?
— Чувство, что
ты не заслуживаешь своих достижений.
— Видимо, он мне близок.
Удивительно и прекрасно, что роман читают, но я совершенно
не понимаю, как это получилось. Спортсмен бежит и прыгает через
планку. А что делает писатель? Просто пишет текст.
— Расскажите,
а что было после того, как вы дописали книгу? Какими были ваши
дальнейшие шаги?
— Я ее писал
на кураже. Роман обещала издать Елена Сунцова из издательства
«Айлурос», но, когда я ей прислал эту книгу, она ушла в тень.
Как потом оказалось, от неловкости: книга ей показалась слишком телесной
и даже шокирующей, несмотря на то, что ее не шокировал
ни Сорокин, ни любой другой писатель. Я удивился этому уровню
шока.
Мой первый роман вышел в «Волге»,
но мне не хотелось снова напрягать редактора Анну Сафронову своими
запятыми — у меня совершенная пунктуационная дислексия. Я выждал
полгода и решил поотправлять «Петровых…» в другие журналы. Ничего
не дождался и все-таки послал в «Волгу», а они уже
традиционно каждый мой роман отправляют в «Большую книгу» и тут
внезапно получилось — сначала лонг-лист, потом шорт-лист.
— Вы говорили,
что самое сложное для вас после успеха «Петровых…» общаться с людьми.
— Я интроверт, да, что тут
скажешь. Мне в принципе нормально, это им, мне кажется, не всегда
ловко это делать, а я-то вполне разговорчивый.
— Ваш роман
начинается с того, как главного героя его давний плохой знакомый
пересаживает в катафалк. Слышала, что у вас в жизни была
такая же история.
— Да, люди решили меня пересадить
в катафалк, потому что им казалось, что они делают добрую
услугу — довозят меня до работы. Им казалось, что так будет
быстрее. Там был молодой человек, он был полон всегда энтузиазма. Это
не объяснить, он был малознаком мне совершенно. Пьянки
в катафалке не было, меня довезли — я вышел.
— Эта история
и вошла в роман?
— Да.
— Писать — это ваша работа?
— Да, где-то летом это стало
работой. Но я и до этого писал: все, чем загажен интернет
в текстовом плане, это…
— Ваших рук дело?
— Отчасти и моих тоже.
Я делал описание товаров, всего подряд вообще — от игрушек
до алюминиевых изделий.
— Здорово,
наверно, получалось?
— Довольно шустро, я массой
брал. Я очень быстро пишу на самом деле.
— Почему
вы бросили ту работу?
— Стало некогда. Я хочу уже
в конце концов закончить очередной роман. Там уж как пойдет.
— Сколько вам
осталось до его завершения?
— А я его уже один раз
стирал полностью.
— Не сохранили
даже?
— Нет. Ну его.
— Почему?
— Че-то не зашло.
Не понравился он мне как-то. Единственный способ был
не исправлять там все, а просто удалить и заново все начать
писать.
— Как выглядит
ваш обычный день?
— Просыпаюсь,
пишу, иду гулять с собакой, потом опять пишу, потом иду
за продуктами, потом вечер. И все, и сон здоровый.
— Читала книжку
о строгом распорядке дня писателей. Вы придерживаетесь какого-то
режима?
— Это в принципе правильная
тактика, она должна дисциплинировать. Но, наверно, для этого людям надо быть
совсем без семьи, потому что если я заведу будильник на 06:30
и пойду писать, мне жена скажет: «Ты сдурел что ли?».
Литературный критик Галина Юзефович так характеризует творчество
писателя: "Пишет Сальников как, пожалуй, никто другой сегодня, а
именно — свежо, как первый день творения. На каждом шагу он выбивает у
читателя почву из-под ног, расшатывает натренированный многолетним чтением
«нормальных» книг вестибулярный аппарат. Все случайные знаки, встреченные гриппующими
Петровыми в их болезненном полубреду, собираются в стройную конструкцию без
единой лишней детали. Из всех щелей начинает сочиться такая развеселая хтонь и
инфернальная жуть, что Мамлеев с Горчевым
дружно пускаются в пляс, а Гоголь с Булгаковым аплодируют".
Публикацию
подготовила Е.Войтинская
Комментарии
Отправить комментарий