Новое в книжном мире

Наша Городская библиотека старается пополнять свой книжный фонд книгами, которые интересны читателям с разными предпочтениями. Это и женский роман, и детективы, историческая литература, интеллектуальный роман и многое другое. Но наши возможности не столь велики, чтобы приобретать все новинки, в том числе книги известных писателей, не все, честно говоря, и стоят того.
Но всё-таки и читателям и нам, сотрудникам библиотеки хочется знать, какие новинки выпускают книжные издательства. Давайте попробуем ввести рубрику "Новое в книжном мире", а в ней сообщать о тех изданиях, которые совсем недавно вышли в свет. Предлагаю вашему вниманию несколько книг, выпущенных в разных издательствах в феврале нынешнего года.

Шамиль Идиатуллин. Город Брежнев. СПб: Азбука, 2017
Идет война в Афганистане, о которой не принято говорить. На улице – война пацанов, которую не хотят замечать обычные взрослые, зато умеют использовать в своих интересах менты и бандиты. А пока восьмиклассник Артур Вафин живет в Брежневе (впоследствии названном "Набережные Челны") в советских восьмидесятых, любит родителей, осваивает карате по тетрадке с рисунками и отличается удивительной даже для советского школьника наивностью. Жизнь его расписана по календарю: летом – лагерь с дискотекой и «Зарницей», зимой – с горки на ледянке, круглый год – школа, с  до тошноты занудными учителями и мальчишеские разборки, которые нет-нет да рискуют закончиться кровавой трагедией.
«Город Брежнев» – подробная реконструкция советского отрочества. Автор – журналист и писатель, автор подросткового триллера «Убыр» Шамиль Идиатуллин.  Дефицитные апельсины за рубль с аджикой за 30 копеек в нагрузку, «королевская ночь» в пионерском лагере, музыкальные сборники на кассетах TDK – автор водит читателя по чертогам своей памяти с большой увлеченностью.
С жанровой точки зрения произведение можно назвать  школьной повестью, в которой в детской памяти героя присутствует война, юношеская любовь, первые шаги в трудовой жизни. В результате коллекция событий, накопившихся в  мальчишеской памяти обрастает подробностями, которым сопереживает  читатель, даже если никаких воспоминаний о восьмидесятых у него в принципе не может быть.
Герман Садулаев. Иван Ауслендер. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2017
Мнение, что российские писатели предпочитают писать о прошедшей истории, а не описывать настоящее, вроде бы стало общим местом. Поэтому, когда главный герой романа уже на первых страницах собирается выступить на митинге за честные выборы, невольно оживляешься. Новый роман Германа Садулаева действительно обращается буквально ко вчерашнему дню. Но только затем, чтобы сказать, что вчерашний день вообще не имеет для него никакого значения.
Иван Ауслендер – университетский преподаватель санскрита и любитель социальной философии. Ему явно не хватает харизмы, студенты им не интересуются, поэтому приглашение выступить на митинге за честные выборы в Петербурге он считает очень лестным предложением, хотя и знает, что его зовут всего лишь заменить более яркого коллегу, который отказался. На волне протестной моды Ауслендер становится местной знаменитостью, но когда дело доходит до встречи с  соответствующими органами, санскритолог бросает революцию. Потом он перестает быть преподавателем. Становится предпринимателем, но тоже быстро заканчивает карьеру, отправляется в путешествие, чтобы набраться новых впечатлений, развеяться.
А отдых герою необходим, чтобы окрепнуть перед  серьёзной медицинской операцией. Но перед самой операцией Ауслендер от неё отказывается, Тот, кто прочтёт книгу, узнает причину. Честно говоря причина бредовая, но не будем раскрывать интригу.
Если бы у Германа Садулаева не было такого приметного имени, можно было бы предположить, что это не один писатель, а два. Первый – автор книг «Я – чеченец!», «Шалинский рейд» и очерков политической истории Чечни; второй – «социальный фантаст», подтверждение этому  романы  «AD» и «Таблетка»
«Иван Ауслендер»  как считают критики роман  третьего типа. Реагировать на него можно по-разному, и, пожалуй, перебирать возможные реакции здесь не стоит. Но в каком-то смысле это и есть ответ на вопрос, почему российским писателям сегодня плохо дается современная действительность. Слишком много соблазнов для прямого высказывания, но в каждом сидит внутренний цензор.
Уильям Голдман. Принцесса-невеста. СПб.: Азбука-Аттикус, 2017. Перевод Анастасии Грызуново
Роман Уильяма Голдмана «Принцесса-невеста» был написан в 1973 году, фильм по нему с юной Роберт Райт, вырвавшейся из «Санта-Барбары» (и еще целой плеядой великолепных актеров под присмотром Роба Райнера) вышел в 1987-м, а русский перевод «Принцессы-невесты» дозрел только сейчас,  и это приятная новость. Сам автор сценарист «Марафонца», «Всей президентской рати» и «Степфордских жен» и не последний американский писатель последнего полувека – считал «Принцессу-невесту» лучшим из всего им написанного.
Голдман пытается придумать историю, в которой важен не градус читательского удовольствия, не погони, злодеи, колдуны, превращения, а то, как прочитанное влияет на каждого из нас, способен ли мир приключений преобразить жизнь читателя. Поэтому в книге вокруг сюжета о настоящей любви, о зловещем принце, о великане и фехтовальщике, мечтающим отомстить за смерть отца, вырастает целая мифология.  По версии писателя  все эти  старинные хроники некой европейской страны Флорин, где-то в Скандинавии,  это история короны.  Нам, читавшим в детстве Майн Рида и Жюль Верна, не может не быть знакомо это желание очистить приключения от всего наносного, оставить только набор счастливых истин, что справедливость торжествует, а настоящая любовь существует, даже если это не поддается никакой логике, а автор упорно твердит нам обратное.
Предисловия, послесловия, отступления автора внутри самой книги так же необходимы ей, как приключения и погони. Книга на первый взгляд вполне серьёзна, в то же время в ней много иронии.
Скарлетт Томас. Орхидея съела их всех. М.: АСТ: Corpus, 2017. Перевод Ирины Филипповой
Английская писательница Скарлетт Томас у нас переводится еще с тех пор, когда в начале нулевых ходила в молодых подающих надежды писательницах. Надо сказать, что надежды эти оправдались – Томас из тех редких авторов, у которых каждый роман получается немножко лучше предыдущего, и все потому что она из того распространенного рода писателей, что всегда пишут об одном и том же. Так и «Наваждение Люмаса» (2006) о путешествиях в других реальностях, и «Наша трагическая Вселенная» (2010) о том, как трудно бывает выбираться из этих воображаемых реальностей и жить в единственной настоящей.
Последний ее роман «Орхидея съела их всех» как раз тем и замечателен, что строится на очень простой метафоре – ботанической. В центре – семейство Гарднер, несколько поколений ботаников с цветочными именами вроде Флёр, Лаванда и Бриония. Завязка классическая – семейство собирается делить наследство бабушки, и читателю раскрываются скелеты в шкафах и семейные тайны. Но семейная драма на наших глазах превращается в комментированный гербарий. Томас любит странности, а тут ее героини и герои выстроены прямо-таки в викторианский парад уродов. Роман полон сцен жесткого секса, демонстративного потребления, когда одна из героинь – Бриония, покупает без примерки ботильоны Прада, и разом втирает себе в кожу целую банку дорогущего «Крем де ла Мер», пьянства, жестокостей, супружеских измен, подростковых кризисов. Людей здесь называют ошибкой эволюции, превратившей их из простых растений в «огромное количество сложных организмов, и каждому вместо клочка влажной земли и своевременных порывов ветра подавай дизайнерские наряды, дезодоранты, да чтобы метро работало до глубокой ночи». Но описывая всех персонажей книги как пусть странные, но цветы, Томас дарует им, и заодно всему растерянному человечеству, надежду на спасение: природа, как известно, не судит.
Джон Бойн. История одиночества. М.: Фантом-пресс, 2017. Перевод Александра Сафронова
Ирландец Джон Бойн – автор, обласканный премиями и переводами, и открывая роман «История одиночества» (2014) в очередной раз убеждаешься, насколько эта слава заслуженна. Бойн почти всегда пишет о «слезинке ребенка», и «История одиночества», в сущности, о том же: главный герой – ирландский священник, закрывающий глаза на трагедии, свидетелем которых становится, будь то в его собственной семье, в жизни его друзей или в католической церкви. Все вокруг, в конечном счете, – это единый «несусветный мир, в котором страдают дети». 
По сути, «История одиночества» – это обличение любого неучастия, и в этом Бойн, конечно, мастер: перевести стрелки с гигантов на карликов, увидеть в большом – сексуальном скандале в католической церкви – трагедию маленького человека, чей мир полностью переворачивается. Но с какой же совершенной, нарочито легкой точностью описан этот камерный мир: из разговоров в поезде, где каждый стремится оказать священнику небольшую услугу, трепа в баре, картин сельского, далеко не пасторального детства. Роман Бойна предваряется эпиграфом из Эдварда Моргана Форстера «Жизнь легко описать, но нелегко прожить». Но кажется, что дело обстоит совсем наоборот – жизнь проживается сама собою, но описать эту череду незначительностей так, чтобы была очевидна катастрофа.

Е. Е. Войтинская

Комментарии