3 сентября 2016 года
писателю Сергею Довлатову могло исполниться
75 лет, но он не дожил даже до более круглого, 50 - летнего юбилея. Сергей
Довлатов ушёл из жизни в 48 лет - 24 августа 1990 года.
Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе,
в семье театрального режиссёра и
актрисы. С началом войны родители эвакуируются
в столицу Башкирской
ССР. Пребывание в Башкирии продолжалось
3 года, в 1944 году семья переехала в Ленинград.
В 1959 году Сергей поступил на отделение финского языка филологического факультета
Ленинградского государственного университета и
проучился там два с половиной года. Во время учёбы общался с ленинградскими
поэтами Евгением Рейном], Анатолием
Найманом, Иосифом
Бродским. Возможно, столь интересное, не сказать, меняющее взгляды
общение перевешивало посещение занятий в
университете. В результате, Сергей был исключён из университета за
неуспеваемость. Служил три года во внутренних войсках в охране исправительных
колоний в Республике Коми (посёлок Чиньяворык). По воспоминаниям
Бродского Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком
рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде». Невольно вспоминается один
из лучших романов Довлатова "Зона: Записки надзирателя", автор хорошо
знал тему, которая стала основой сюжета произведения.
После армии жизнь Довлатова
наполнена событиями, связанными с переменой мест работы, и места жительства. Но
это произойдёт после окончания факультета журналистики Ленинградского университета.
Учёба совмещалась с работой в многотиражке Ленинградского кораблестроительного
института "За кадры". После
университета Довлатов какое-то время работал в газете "Знамя прогресса"Ленинградского
оптико-механического объединения(ЛОМО).
В 1964 году Довлатов в
определённом писательском кругу уже известен как автор рассказов, выбивающихся
из официозной литературной традиции. В этом же году Сергей входит в
литературную группу "Горожане", основанную литераторами Марамзиным,
Ефимовым, Вахтиным и Губиным. Писатели группы
выступали за обновление литературного языка, свободу творчества, не
скованного литературными рамками. Незадолго до распада группы(1975год), Сергей
Довлатов вышел из неё, в 1972-м году он уезжает в Эстонию. Прописку получить было
не так-то просто, для этого писатель 2 месяца работает кочегаром в котельной,
одновременно являясь внештатным корреспондентом газеты "Советская
Эстония". В Эстонии Довлатов в качестве журналиста работал в ряде изданий.
Этот опыт журналисткой работы, опыт общения с коллегами отразился в первой
книге рассказов "Пять углов". Книга готовилась к выпуску в
издательстве "Ээсти Раамат", но власти усмотрели в ней некие
крамольные мысли и набор книги был уничтожен.
С Эстонией после этого
инцидента писатель распрощался и переехал в Псков, там он работал
экскурсоводом в Пушкинском заповеднике.
В 1975 году вернулся в
Ленинград. Для заработка работает в журнале «Костёр», пишет
прозу, которую не берутся публиковать журнальные издательства. Далее известный
путь любого талантливого писателя, проза которого не соответствует
идеологическим установкам. Это путь самиздата, Довлатов публикуется в
эмигрантских журналах "Континент", "Время и мы". В 1976
году его исключают из Союза журналистов СССР.
В августе 1978 года Довлатов
вынужден был покинуть страну, вместе с женой Еленой и дочкой Екатериной,
они эмигрируют в США, семья поселилась в
Нью-Йорке. В Нью-Йорке Довлатов в качестве главного
редактора совместно с коллективом, основу которого составляют писатели -эмигранты
выпускает еженедельную газету "Новый американец". Среди сотрудников
газеты такие известные люди как писатели Пётр Вайль, Александр Генис, Борис
Меттер и другие. В эмигрантской среде газета пользовалась большим успехом.
Довлатов не ограничивается журналистской
работой, он пишет прозу, к середине 80-х он уже известный писатель в США. За 12
лет эмиграции издал 12 книг, которые выходили в Америке и Европе. В 1984 году в семье Довлатовых родился сын
Николай.
Литературная эмиграция была
очень разнородной и по степени таланта писателей и по тому, насколько человек
мог пережить разрыв с Россией. Бродскому это далось не так болезненно, Довлатов
же всей душой был связан с Ленинградом. Эта тоска по Родине часто заливалась
большим количеством спиртного.
24 августа 1990 года сердце писателя
остановилось, диагноз - сердечная недостаточность. Он похоронен на кладбище
"Маунт - Хеброн" в нью-йоркском районе Куинс.
Книги Сергея Донатовича активно
читают до сих пор, в них много юмора, хотя Довлатов совсем не юморист, в его
произведениях наша жизнь во всех её
перепитиях. Довлатов хотел писать для
массового читателя, а не для элитарной публики и это ему гениально удалось. Слова
Ахматовой "Когда б вы знали из какого сора растут стихи", он применил
к прозе.
За писателя лучше всего говорят
его произведения. Предлагаем вашему вниманию несколько фрагментов из книги Сергея Довлатова
"Не только Бродский. Русская культура в портретах и анекдотах" РИК
"Культура", 1972.
Как родилась эта книга? У Сергея
Довлатова и фотографа Марианны Волковой есть книга «Не только Бродский.
Русская культура в портретах и анекдотах». В ней замечательные
фотографии известных деятелей современной отечественной культуры, сделанные Волковой,
даны в сопровождении специально написанных к ним текстов Довлатова.
Книга эта появилась так.
У Марианны
Волковой сидели гости. В том числе — Довлатов. Марианна показывала
гостям свои работы.
— Это Барышников,—
говорила она,— Евтушенко, Ростропович...
Каждый раз Довлатов
монотонно повторял:
— Я знаю про
него дурацкую историю...
И вдруг стало ясно,
что это готовая книга. Вот ряд литературных портретов из книги "НЕ только
Бродский..."
Соломон Волков
Волков начинал как
скрипач. Даже возглавлял струнный квартет. Как-то обратился в Союз писателей:
— Мы хотели бы
выступить перед Ахматовой. Как это сделать? Чиновники удивились:
— Почему же именно
Ахматова? Есть и более уважаемые писатели— Мирошниченко, Саянов, Кетлинская...
Волков решил действовать самостоятельно. Поехал с товарищами к Ахматовой на
дачу. Исполнил новый квартет Шостаковича.
Ахматова выслушала и
сказала:
— Я боялась только,
что это когда-нибудь закончится...
Прошло несколько
месяцев.
Ахматова выехала на
Запад.
Получила в Англии
докторат. Встречалась с местной интеллигенцией.
Англичане задавали ей
разные вопросы — литература, живопись, музыка.
Ахматова сказала:
— Недавно я слушала
потрясающий опус Шостаковича. Ко мне
на дачу специально
приезжал инструментальный ансамбль.
Англичане поразились:
— Неужели в СССР так
уважают писателей?
Ахматова подумала и
говорит: -
— В общем, да...
Андрей Битов
В молодости Битов
держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. И как-то раз он ударил
поэта Вознесенского.
Это был уже не первый
случай такого рода. И Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его
дела.
И тогда Битов произнес
речь. Он сказал:
— Выслушайте меня и
примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело.
Я расскажу вам, как
это случилось, и тогда вы поймете меня. А следовательно — простите. Ибо я не
виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.
— Ну и как было дело?
— поинтересовались судьи.
— Дело было так.
Захожу я в «Континенталь». Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте,—
воскликнул Битов,— мог ли я не дать ему по физиономии?!..
Иосиф Бродский
Бродский перенес
тяжелую операцию на сердце. Я навестил его в госпитале. Должен сказать, что
Бродский меня и в нормальной обстановке подавляет. А тут я совсем растерялся.
Лежит Иосиф — бледный,
чуть живой. Кругом аппаратура, провода и циферблаты. И вот я произнес что-то
совсем неуместное:
— Вы тут болеете, и
зря. А Евтушенко между тем выступает против колхозов...
Действительно, что-то
подобное имело место. Выступление Евтушенко на московском писательском съезде
было довольно решительным. Вот я и сказал:
— Евтушенко выступил
против колхозов...
Бродский еле слышно
ответил:
— Если он против, я —
за.
Владимир Горовиц
Соломон Волков написал
книгу «Чайковский по Баланчину». Книга вышла по-английски, имела успех. В ней
приводились любопытные сведения о Чайковском.
Исключительная тяга к
музыке обнаружилась у Пети Чайковского в раннем детстве. Он готов был
просиживать за роялем круглые сутки. Родители не хотели, чтобы он
переутомлялся. Запрещали ему играть слишком много.
Тогда он начинал
барабанить по стеклу. Однажды так увлекся, что стекло разбилось. Мальчик
поранил руку...
Волков преподнес
экземпляр своей книги знаменитому Горовицу. Был совершенно уверен, что маэстро
ее не прочтет. Поскольку Горовиц, как многие великие художники, был занят
исключительно собой.
И вот однажды с
Горовицем беседовали журналисты. И Горовиц сказал:
«В детстве я готов был
просиживать у рояля круглые сутки. Родители не хотели, чтобы я переутомлялся.
Запрещали мне играть слишком много. Тогда я начинал барабанить по стеклу.
Однажды так увлекся, что стекло разбилось.
И я поранил руку...»
Волков, рассказывая
эту историю, почти ликовал:
— Значит, он все-таки
прочитал мою книгу!
Юрий Любимов
Шли съемки фильма
«Кубанские казаки». Молодой Любимов исполнял там небольшую роль. Была
инсценирована пышная колхозная ярмарка. Фрукты, овощи, воздушные шары. Короче,
всяческое изобилие.
Подошла какая-то
местная бабка и спрашивает Любимова:
— А скажи, родимый, из
какой это жизни вы представляете?..
В этот момент, как
уверяет Любимов, зародились его идейные сомнения.
Булат Окуджава
Это было в семидесятые
годы. Булату Окуджаве исполнилось 50 лет. Он тогда пребывал в немилости.
«Литературная газета» его не поздравила.
Я решил отправить
незнакомому поэту телеграмму. Придумал нестандартный текст, а именно: «Будь
здоров, школяр!»
Так называлась одна
его ранняя повесть.
Через год мне довелось
познакомиться с Окуджавой. И я напомнил ему о телеграмме. Я был уверен, что ее
нестандартная форма запомнилась поэту.
Выяснилось, что
Окуджава получил в юбилейные дни более ста телеграмм. Восемьдесят пять из них
гласили: «Будь здоров, школяр!»
Святослав Рихтер
Министр культуры
Фурцева беседовала с Рихтером. Стала жаловаться ему на Ростроповича:
— Почему у
Ростроповича на даче живет этот кошмарный Солженицын?! Безобразие!
— Действительно,—
поддакнул Рихтер, безобразие! У них же тесно. Пускай Солженицын живет у меня...
Михаил Шемякин
Шемякина я знал еще по
Ленинграду. Через десять лет мы повстречались в Америке. Шемякин говорит:
— Какой же вы
огромный! .
Я ответил:
— Охотно меняю свой
рост на ваши заработки...
Прошло несколько дней.
Шемякин оказался в дружеской компании.
Рассказал о нашей
встрече:
«...Я говорю — какой
же вы огромный! А Довлатов говорит — охотно меняю свой рост на ваш... (Шемякин
помедлил)... талант!»
В общем, мало того,
что Шемякин — замечательный художник. Он еще и талантливый редактор...
Подготовила к
публикации Е. Е. Войтинская.
Комментарии
Отправить комментарий